Особенности выживания майнинга в Китае

Майнеры криптовалюты зарабатывали миллионы на цифровой валюте за счёт наличия в Китае избыточной электроэнергии. Новые правила, устанавливаемые правительством, могут закончить эту золотую лихорадку.

Мистер Гао говорит мне: «Только потому, что нечто в Китае не запрещено, не значит, что оно разрешено». Перед последним словом он делает небольшую паузу, подчёркивая его. Гао – майнер биткоинов, владелец нескольких тысяч устройств, которыми он пользуется сам и сдаёт в аренду. На сегодня в его распоряжении находится 110 000 машин, распределённых по обширным западным провинциям Китая, Сычуань и Юньнань, а также на севере, в провинции Синцзян и во Внутренней Монголии. Иначе говоря, несмотря на стремительное падение стоимости биткоина за последние 18 месяцев, Гао планирует расширение бизнеса.

В Китае находится 70% всех мощностей майнинга криптовалют, и более 70% из них расположены в горах Сычуань, где доступная электроэнергия от ГЭС делает стоимость киловатта одной из самых маленьких в мире. Однако существование криптовалютной лихорадки оказалось под угрозой. Китайские боссы майнинга зарабатывают миллионы в серой юридической зоне – и директива, выпущенная в апреле 2019 года комиссией по государственному развитию и реформированию (NDRC) намекает на возможность полного запрета майнинга криптовалют. И для людей на верхушке китайской криптоэкономики – включая магнатов, с которыми я общался – это явный призыв намайнить как можно больше денег перед тем, как будет поздно.

Майнеры поддерживают сеть криптовалюты, обслуживая её инфраструктуру – блокчейн – путём решения последовательности сложных вычислительных проблем, необходимых для связи транзакций в кластеры, или блоки, из которых и состоит цепочка. Это делает криптовалюты относительно децентрализованными, а также теоретически стойкими к взлому. За алгоритмический труд майнеры получают криптовалюту.

Чтобы новая валюта появлялась постепенно, со временем процесс майнинга становится всё более сложным и энергозатратным, и вычислительные мощности, используемые для майнинга, растут. Поэтому уже через несколько лет после запуска биткоинов в 2009 майнинг начал перемещаться из частных домов и настольных компьютеров в гигантские склады, где стоят десятки тысяч машин и сложные системы охлаждения, препятствующие их перегреву. Команды инженеров круглосуточно работают над тем, чтобы ни одна машина не отключалась от сети, а команды управленцев – над логистикой и налаживанием взаимоотношений с местными поставщиками электроэнергии.

Нестабильная стоимость биткоинов – достигшая $20 000 в декабре 2017 перед тем, как рухнуть до $3399 в феврале 2019, и с тех пор стабилизировавшаяся на уровне $4000 — $5000 – не особенно влияет на бизнес майнеров. Пока стоимость биткоина не падает ниже себестоимости майнинга, а майнеры верят, что общая тенденция будет стремиться к увеличению (и не упадёт до нуля, как предсказывают некоторые), их доход будет оставаться стабильным.

Глобально, по исследованию JPMorgan Chase, «взвешенная производственная стоимость создания одного биткоина в среднем в четвёртом квартале 2018 составляет $4060», то есть, учитывая, что стоимость биткоина в последние месяцы упала ниже отметки в $4000, есть ощущение, что скоро его станет невыгодно майнить. Вот только в Китае обилие дешёвой электроэнергии позволяет майнерам поддерживать стоимость добычи биткоина на уровне $2400.

«Причина наличия большого объёма майнинга в Китае проста, — сказал мне Цзинъян Чжан, один из первых китайских инвесторов в биткоин. – Есть доступ к машинам, дешёвый труд для их поддержки и строительства фабрик, и, что самое главное, лишняя энергия, которую надо продать хоть за сколько – поэтому, почему бы её и не использовать для майнинга». Если люди, торгующие биткоинами, целыми днями глазеют в свои экраны, проверяя стоимость биткоинов на разных биржах, то майнеров больше интересует стоимость киловатта электричества, и то, где они могут найти стабильные его запасы, которые местное правительство не отрежет.

«Майнинг заставил меня поверить в биткоин, — говорит Гао, откидываясь в своём кресле в стерильном пространстве VIP-отделения блестящего бизнес-центра в Чэнду, столице провинции Сычуань. – Увидев всю стоимость – машины, охлаждение, труд, понимаешь, что биткоин не является чем-то эфемерным. У него должна быть какая-то внутренняя стоимость – иначе, зачем это всё?» – говорит он, размахивая в воздухе телефоном с фотографией фабрики, которую он мне только что показывал: огромное количество складов, втиснутых между горами Сычуаня.

Работник сычуаньской фабрики проверяет оборудование для майнинга

Ещё до появления новости о решении комиссии легальный статус биткоинов в Китае был размытым. В 2016 и 2017 годах люди активно спекулировали биткоинами и другими криптовалютами, наблюдался взрывной рост ICO и создания новых бирж. Многие из этих предприятий были мошенническими, включая и самое первое ICO Китая, прошедшее в 2012 году. В том случае некий персонаж под псевдонимом «жареный кот» запустил в онлайне продажу компьютеров для майнинга собственной конструкции, а затем исчез без следа с чужими деньгами, поняв, что его компьютеры не успевают за быстро развивающимся рынком.

Китайское правительство, озабоченное количеством банкротств, вызванных криптовалютами, быстро вмешалось и затеяло масштабные реформы. Были запрещены ICO, а онлайн-биржи не смогли работать из-за запрета конвертации обычных денег в криптовалюту и обратно. Большая часть компаний закрылась, некоторые уехали с материка, но всё равно должны подчиняться законам Китая, если их уличат в том, что они берут деньги у китайских граждан. Гражданам для этого нужно пользоваться VPN, также запрещённой технологией, для доступа к таким биржам.

В итоге, если в 2017 году 90% всех обменных операций с биткоинами включали в себя юани, сегодня этот процент упал до 1%, если верить статистике библиотеки конгресса США. Интересно, что в Китае официально не запрещено владеть биткоинами или обменивать их. Однако нельзя использовать юани для покупки биткоина, или менять биткоин на юань. Учитывая, что область применения криптовалюты и так достаточно ограничена, в Китае биткоины можно использовать только как способ хранения ценностей – эфемерных ценностей, существующих только в виде криптовалюты.

Однако существует отнюдь не маленький объём неформальных торгов, не проходящих через биржи. Они осуществляются посредством платёжных приложений WeChat и Alipay, когда пользователь отправляет кому-либо деньги, и получает в ответ соответствующее количество криптовалюты. Однако такие операции требуют доверия с обоих сторон, и привлекают различных мошенников, которым не грозит юридическое преследование.

С точки зрения регулирования, криптовалюты представляют собой головную боль для государства, чрезвычайно строго контролирующего возможности пользователей по выводу денег из страны. «В Китае деньги похожи на ловушку для лобстеров, — говорит Дж. М. Белл, исследователь из Шанхая, изучавший то, как богатые китайцы перемещают свои денежные средства. – В страну ввести деньги легко, но очень сложно вывести обратно – такое положение дел выгодно правительству». Децентрализованные криптовалюты представляют экзистенциальную угрозу правительственному контролю за кошельками граждан, поэтому Пекин и обошёлся так строго с биржами. Однако учитывая, что у биткоинов и у лежащего в их основе блокчейна может быть потенциал для будущего, правительство не торопится полностью запрещать криптовалюты. Закон об ICO подстраховывается, говоря, что «технология блокчейна должна обслуживать реальную экономику».

Учитывая отсутствие легальных бирж и риск, присущий неформальным торгам, майнинг остаётся самым безопасным способом получения криптовалюты в Китае. Из-за того, что монеты в Китае рождаются в легальном браке, может показаться, что майнинг криптовалюты там – дело политическое, хотя существует явное различие между китайскими майнерами и их двойниками-криптоанархистами в США и других странах. Когда я спросил о политике у основателя фабрик майнинга ChouGe (название буквально означает «брат-урод»), он отверг эти подозрения. «Конечно, я не анархист. Я даже не либерал. Я националист, и считаю, что нашему государству это поможет, — сказал он, повторяя фразу, ставшую популярной в эпоху правления Си Цзиньпиня. – Думаю, это просто новый вариант активов, доступных людям».

С закрытием бирж и ICO и отсутствием законного способа конвертации криптовалют в китайский юань, майнинг остаётся последней опорой, поддерживающей эту эфемерную систему. Если бы правительство решило полностью уничтожить криптовалюту в Китае, ему потребовалось бы только запретить майнинг. В директиве NDRC эта возможность рассматривается. Документ намекает, что и сам процесс майнинга может оказаться запрещённым в рамках пакета из 450 различных экономических занятий, которых подозревают в «растрате ресурсов, загрязнении окружающей среды, нарушении безопасности или противоречии законам». Майнеры, с которыми я беседовал, не удивляются этим новостям, и не особенно боятся их. Один отметил, что даже если такой закон и пройдёт, процесс будет не мгновенным, а все проверки сперва будут идти в расслабленном режиме. Другой и так уже изучал возможности переезда за границу, и эта ситуация просто подстегнула его, заставив удвоить усилия.

Пока что майнинг служит уникальной цели, присущей только Китаю: крипто-майнинг в некоторых кругах считают эффективным способом утилизации лишней электроэнергии, которая генерируется и пропадает зря в областях страны, в которых предложение сильно превышает спрос.

Фабрика майнинга HaoBTC, фото от 2016 года. Расположена в удалённом горном регионе на краю Тибетского плато Кунъюйсян в Сычуане, Китай. Стратегическое расположение рядом с ГЭС гарантирует надёжное получение дешёвой электроэнергии.

От США до Канады, от Европы до Китая критики часто утверждают, что криптовалюты – это экологическая катастрофа, показывая такую статистику, как, например то, что в 2017 году майнинг биткоинов во всём мире потратил столько же энергии, сколько такая страна, как Дания. Это так – но также правда и то, что в 2016 году провинция Юньнань на юго-западе Китая впустую потратила 32 млрд кВт энергии, что примерно эквивалентно потреблению Дании в том году. Неравномерное развитие и невероятный рост Китая привёл к постройке электростанций, вырабатывающих электроэнергию, которая никому не нужна, поскольку экономика замедлилась и перешла от интенсивного строительства к домашнему потреблению и сервису услуг, нацеленному на цифровые платежи.

Особенно это ощущается в таких областях, как Внутренняя Монголия и Синцзян, где угольные электростанции выбрасывают токсичный дым над засушливыми пустынями, а также в Сычуане и Юньнане, где доминируют ГЭС, и дамбы затопили бесчисленные деревни, вынудив миллионы людей переселиться. В Сычуане имеется более 6600 дамб, и правительству провинции пришлось запретить строительство новых небольших дамб, которые строили специально для майнинга биткоинов.

Во Внутренней Монголии угольные электростанции подпитывали рост экономики до 2012 года, когда цены на уголь рухнули, а потом упали ещё раз, когда правительство страны объявило об усилении экологического контроля. В 2014 году Пекин задыхался из-за густого чёрного смога, и школы с аэропортами на северо-востоке приходилось закрывать на несколько дней подряд. Последовавшие попытки китайского правительства снять страну с угольной иглы привели к экономическому упадку многих областей Внутренней Монголии, где целые города строились в предвкушении будущего роста, а теперь стоят практически пустые.

Криптовалюта, казалось, вдохнула новую жизнь в эти области. Ордос, столица Внутренней Монголии – включая и печально известный город-призрак Канбаши – предлагал майнерам тарифы на электричество со скидками. Производителю оборудования для майнинга Bitmain с капитализацией более $10 млрд, предлагали электричество всего по $0,04 за кВт*ч. Это было на 30% ниже типичных коммерческих тарифов в той области. Всего в 200 км от основной фабрики Bitmain, на задворках Ордоса находится Хаэрусу, крупнейший в Китае карьер. Все думали, что Bitmain снова начнёт добывать полезные ископаемые.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Согласно отчёту Библиотеки Конгресса США, «в январе 2018 года ведущая китайская группа по устранению финансовых рисков в интернете потребовала у местного правительства исключить все преференции по тарифам для майнинговых фабрик». Правда, внедряется это постановление через пень-колоду, и некоторые из майнеров, с которыми я беседовал, предполагают, что там всё ещё процветает двурушничество. Однако наблюдение за таким поведением со стороны местных органов управления было увеличено, и многие компьютеры для майнинга были конфискованы.

И всё же, по сравнению с традиционной добычей ископаемых, влияние майнинга биткоинов на местную экономику было мизерным. Кроме первоначальной постройки фабрики, криптошахте требуется небольшое количество техников, обслуживающих машины; это тупая и монотонная работа, по сути, представляющая собой постоянную замену вышедших из строя процессоров. При нормальной работе на компьютере горит зелёный огонёк, при поломке – красный. Немногочисленные члены команды этих фабрик целыми днями играют в видеоигры и смотрят стримы, периодически меняясь с теми, кто ищет красненькие огоньки в неоново-зелёном море.

Что хуже, из-за разницы цен на электричество, полученного от сжигания угля, и полученного от ГЭС, в апреле/мае большинство фабрик перемещаются в Сычуань или Юньнань, готовясь к весенним дождям – в этот период гидроэнергии вырабатывается столько, что её стоимость падает всего лишь до нескольких цзяо (1/10 юаня). В местных СМИ этот процесс сравнивают с миграцией птиц – перелёт тысяч и тысяч компьютеров для майнинга, ищущих пастбища с более сочной травой.

Гао тоже занимается переводом своих фабрик поближе к дому, из Синцзяна в более крупную фабрику, построенную им в горах Сычуаня. Во время нашего разговора он иногда вскакивает и уходит к окну со стеклом от пола до потолка, чтобы обсудить какие-то логистические вопросы по телефону; иногда я слышу такие слова, как «грузовики» и «горы».

После одной из этих пауз я спрашиваю, как он начал заниматься криптовалютами. Гао – бывший диктор с телевидения, а также увлекается готовкой, и когда-то владел частью ресторана в Сиднее, специализировавшегося на раках. Вряд ли можно было ожидать такое прошлое у человека, профессионально занимающегося крипто-майнингом. «Я рано начал продавать биткоины, — говорит он мне. Впервые купил их в 2013 по 3000 юаней и продал, когда они выросли до 6000». Он качает головой. «У каждого есть своя цена. Я не жалею ни о чём; не в моём характере было держать их до момента подорожания до $20 000, хотя тогда я бы, конечно, был бы сегодня очень богатым. Нет, — говорит он уверенно, — у каждого есть своя цена».

Крупные инфраструктурные проекты Китая создали избыток энергии, который в свою очередь снизил стоимость жадной до электричества добычи биткоинов.

В Китае майнингом биткоинов в основном занимаются три типа людей. Одни следуют модной тенденции и надеются на большую прибыль; другие случайно занялись этим, получив привилегированный доступ к дешёвой энергии (непосредственно или по знакомству); третьи же искренне верят в идею.

У Китайцев есть поговорка «полоть лук», часто используемая для описания людей, вслепую нырнувших в некую индустрию в надежде заработать. Лук растёт быстро, и после сборки одной партии, вскоре вырастает другая. Chainalysis, компания, занимающаяся исследованием блокчейна биткоин, утверждает, что в биткоинах было осуществлено переводов ценностей на $812 млрд, что существенно меньше, чем цифра в $3,3 трлн, которую в январе 2018 рекламировала Satoshi Capital Research, утверждая, что это в шесть раз больше денег, чем переводит PayPal. Полно фиктивных сделок, в которых владельцы криптовалют обмениваются ими друг с другом, чтобы создать впечатление больших объёмов и интереса к этой теме; они не отличаются от схем «накачки и сброса», запрещённых к применению на обычных рынках.

Отсутствие достаточного количества знаний и невероятное влияние, которым располагают крупные фигуры на рынки, делают очень сложным инвестиции в криптовалюту. В отчёте Credit Suisse указано, что 97% всех биткоинов владеют 4% участников рынка, что даёт в руки последних значительный рычаг. В 2017 году Боб Сюй, менеджер Zhenfund и один из известнейших инвесторов-ангелов Китая, на закрытой встрече, итогами которой он просил никого не делиться, рекламировал блокчейн как революционную инновацию, настолько фундаментальную, что всякому, кто восстанет против неё, суждено погибнуть. Естественно, его заявления просочились в интернет. И на следующий день акции китайских компаний, связанных с блокчейном, подскочили на 5,7%.

Даже сегодня, когда биржи закрыты, а ICO запрещены, в WeChat всё ещё существуют тысячи групп, посвящённых биткоину и другим криптовалютам, причём забитые до отказа (максимальное число членов в группе WeChat – 500 чел). В них рассылается информация по поводу новых валют, нелегальных опционов и лучших VPN-сервисах, или о самых интересных майнинговых фермах. Проверить всю информацию, появляющуюся в этих группах с пулемётной скоростью, практически невозможно. Ещё в одной группе под названием «Сяомицюань» (букв. – «секретная группка») позволяет инфлюэнсерам с доступом к информации монетизировать их знания, беря за вход в группу плату в виде криптовалют или реальных денег. На любом другом рынке это считалось бы нелегальной торговлей с применением инсайдерской информации. Китайские регуляторы закрыли эту группу, но она появилась снова под названием «планета знаний» и продолжает заниматься тем же самым.

Вот так и собирают лук. Многие майнеры, занявшиеся этим делом в 2017, сильнее всего пострадали от падения стоимости биткоина. Они покупали компьютеры, когда те были дорогими: босс шахты «брат-урод» рассказал мне, что купил кучу компьютеров D9 по 40 000 юаней во время бума, и ему оставалось только смотреть, как их стоимость падает вместе со стоимостью BTC. После этого он распродал их на волне падения цен по нескольку сотен юаней за штуку, и уменьшил объём своих фабрик с 30 000 компьютеров до 7 000. Стоимость майнинга высока, а на строительство и запуск шахт требуется время – поэтому майнеры, пытающиеся зайти на рынок при определённой стоимости биткоина, часто оказываются в невыгодной ситуации, когда рынок взбрыкивает. По данным Coinbase, во время резкого падения стоимости по всему миру закрылось порядка 600 000 майнеров. Большая часть из них находилась в Китае.

За последние два десятилетия благодаря углублению экономических реформ в Китае было две волны улучшения благосостояния. Первая была связана с недвижимостью, а вторая – с биржевым бумом; однако биржи обрушились в 2015 году, как раз когда биткоин начал привлекать к себе внимание. Для пытавшихся разбогатеть во время двух первых волн людей идея о неизбежном росте криптовалют стала слишком привлекательной, чтобы от неё отказаться. Более того, правительство рекламирует случаи внезапного обогащения обычных людей – хрестоматийным примером тут служит история основателя Alibaba Джека Ма, за два десятилетия поднявшегося из учителей до самого богатого человека в стране – как примеры того, чего можно достичь усердным трудом (и симпатиями к коммунистической партии). Тем самым оно создаёт окружение, в котором люди верят в то, что всё возможно. Если у них получилось, почему не получится у меня? Если неграмотная крестьянка из Гуйчжоу может построить глобальную империю стоимостью в миллиард долларов на основе соусов, так ли уж странно вкладываться в цифровые валюты, добываемые из эфира при помощи математики?

Мой знакомый Сяоми Гэцзы (использующий в онлайне прозвище «рисовый голубок»), с которым я познакомился на встрече «криптопонедельник» в Чэнду, помог мне встретиться с некоторыми из майнеров, которых я интервьюировал для этой статьи. По пути на одну из этих встреч я спросил его, вкладывался ли он когда-нибудь в биткоин. «Я потерял на этом зарплату за десять лет», — ответил он мне с тихой грустью. Позднее, когда я спросил, не хочет ли он скинуться на такси и поехать вместе, он сказал, что переехал далеко за пределы кольцевой дороги Чэнду, в спальный пригород, до которого нужно ехать два часа на поезде и автобусе, и который технически вообще считается соседним городом.

Однако оставшиеся в индустрии майнеры, имеющие доступ к источникам электроэнергии или же истинно верующие в этот рынок, удерживают свои позиции и молятся на то, чтобы директива NDRC не прикрыла их лавочку.

Они уже серьёзно вложились в оборудование физических фабрик и организовали сложную работу, поэтому им остаётся только ждать. Но они говорят, что уже переживали похожие шторма в прошлом и выбирались из сложных и часто взаимоисключающих правил работы; это просто очередное препятствие на длинном пути к богатству.

До появления анонса NDRC большинство майнеров, с которыми я говорил, что события на рынке после краха биткоина в прошлом году похожи на то, что случилось после краха доткомов в начале 2000-х. Они считают, что это событие выпилило всех случайных инвесторов, и на рынке остались только серьёзные игроки, которые помогут сделать эту индустрию более профессиональной и взрослой.

Тут имеется своя ирония. Крах доткомов унёс с собой в небытие идею о децентрализованном глобальном интернете. После него появились технологические монополии, способные спорить с правительствами, а также инструменты, идеально подходящие для того, чтобы тоталитарные режимы могли управлять своими гражданами. В интернете наблюдается балканизация, а Китай спрятался за оптоволоконным занавесом. Таким же образом недавний сбор лука оставил в деле только крупных майнеров биткоин, которые, как Гао, могут строить фабрики на десятки тысяч компьютеров.

Цзинъян Чжан, один из первых инвесторов, купивший биткоины ещё в 2011 году, когда в Китае для них даже не было собственного названия (по-китайски они звучат, как «би-те-би»), в качестве хобби разместил у себя дома несколько компьютеров для майнинга. Когда-то он был частью великого децентрализованного идеала, выдуманного Сатоси Накамото, невидимым основателем биткоина. Он засмеялся, когда я спросил его, занимается ли он до сих пор майнингом. «Это слишком сложно, рискованно с точки зрения местных законов, и дорого. Сейчас я просто вкладываюсь в облачный майнинг».

Возможно, если Китай раздумает запрещать майнинг, то рынок снова сможет стать децентрализованным, но в это верится слабо. Крупные китайские майнеры уже смотрят за границу, предполагая грядущие изменения законов. Bitmain, компьютеры которой в Financial Times сравнивали с лопатами во время золотой лихорадки, в прошлом месяце объявила о своих планах разместить 200 000 своих компьютеров на фабриках в Сычуане, чтобы воспользоваться дешёвой гидроэнергией от сезона дождей и последующих наводнений. В моём разговоре с одним инвестором, имеющим большую долю в их компании, он упомянул, что помогает им вести переговоры с заказчиками с Ближнего Востока. Нет сомнений в том, что если NDCR решит избавить Китай от майнинга криптовалют, то майнеры просто переедут куда-то ещё.

Когда я спросил, что Гао планирует делать с законами от NDRC, Гао абстрактно рассказал о планах переезда за границу – возможно, в Америку, где, как ему кажется, существует более стабильный законодательный климат – однако он считает, что у него пока есть время до тех пор, когда новые законы начнут исполняться. На вопрос о том, что он будет делать до тех пор, он сказал, что сейчас не очень удобно обсуждать такие вещи. Также он отказался предсказывать стоимость биткоинов на следующий год. У него есть более срочные дела; перевозка компьютеров, переговоры с местным правительством с целью убедиться, что его не закроют, а также поиски мест со стабильным электричеством и льготными тарифами. С его точки зрения биткоин является такой же жертвой политических разборок, как и всё остальное в Китае.

Когда я спросил, зачем он этим занимается, если не только из-за денег, его глаза загорелись. «Я считаю, что за этим будущее, и даже если нет, то после этого появится что-то ещё. Я хочу когда-нибудь рассказать своему сыну о том, что не просто наблюдал, как всё это проходит мимо. Я был частью этого».